В пятницу по приглашению подруги впервые побывал в том самом Cколково – попал на открытие нового корпуса и составил неожиданное мнение о всем проекте – хочу поделиться ним с тобой, Хабр.
«Прототипирование — штука рисковая» by Gael Bertrand
На двухчасовом выступлении обсуждали запуск корпуса прототипизации. Это отдел, который будет заниматься постоянным производством прототипов со всей начинкой. Корпус включает в себя четыре лаборатории: инженерную, механообработки, 3D-прототипирования и дизайн-бюро.
Но прежде чем рассказать о них подробнее, хочу поделиться общим впечатлением – Сколково это действительно выдающийся научный проект за одно посещение вернувший мне веру в российскую науку. Пусть звучит пафасно, но я сейчас постараюсь объяснить как я пришел к таким выводам.
Малевич был бы рад здесь побывать
Почему вообще в США и Европе наука процветает, а у нас влочит довольно жалкое существование? Хотя в фундаментальной математике или физике мы все еще впереди планеты всей, но вот их прикладное использование вроде программирования или новых электронных технологий явно на стороне Штатов. В чем загвоздка? В бюджетах.
Наука – это безумно дорогая и с первого взгляда бесполезная вещь. Сравните сами – трату шести миллиардов на атомную подлодку еще можно объяснить и оправдать, а когда вместо подлодки предлагают построить одноразовый научный прибор для проверки очередной безумной теории? И ведь каждый новый шаг в науке прибавляет к смете на приборы несколько нулей.
Мне такие нужны!
В 1905 году Эйнштейн доказал существование атомов и перевернул наше представление о строении мира. Для этого ему потребовалось несколько часов размышлений, комнатный аквариум и щепотка пыльцы. История науки разделилась на «до» и «после» этого блестящего доказательства – при взгляде через микроскоп было видно постоянное «броуновское движение» пыльцы, объяснить которое нельзя было никак иначе, кроме как существованием атомов.
До Эйнштейна ученым нужно было делать выбор из двух основных теорий – либо атомы это математическая абстракция, либо реально существующие частицы материи. Сегодня ученые с теплотой вспоминают эти времена простой и понятной физики, ведь сейчас у них более двухсот серьезных теорий строения материи и никакой возможности проверить хоть одну из них.
1964 год. Американцы запугивают СССР мощью своей научной мысли и первым атомным авианосцем.
В 2012 году на проектную мощность вышел Большой Адронный Коллайдер, и, кажется, уже достиг своей основной цели – проверить существование бозона Хиггса. По масштабности эта задача аналогична эксперименту Эйнштейна и является его прямым продолжением, а ее решение уже стало таким же эпохальным как «открытие атома». Но вот на решение технической задачи эксперимента потребовалось 27 лет, более 10 000 ученых из 100 стран и 6 миллиардов долларов только на строительство инженерных сооружений. Но вот, бозон Хиггса найден. Что дальше?
Настоящая работа еще только предстоит — ежесекундно на БАК будет происходить около миллиарда столкновений, в каждом из которых будут рождаться десятки частиц разных типов. Годовой объём экспериментальных данных оценивается в 10 Петабайт — БАК будет давать 1% информации, производимой человечеством. Обрабатывать эти данные будет огромное количество ученых.
А когда мощности БАК будут исчерпаны, нам потребуется новый, еще более мощный коллайдер – как же ученые выправшивают такие колосальные суммы на свои эксперименты? Кто хоть раз согласовывал бюжеты, понимает, что это не самая тривиальная задача в проекте. Вот они и не выпрашивают: все дело в том, что наука на западе, внимание, сама выделяет себе бюджет.
Именно в этом и состоит секрет ее успеха – университетская автономия де-факто превращает науку в пятую ветвь власти. Правление университетов принимает участие в формировании местного и федерального бюджетов и совместно с другими ветвями власти решает сколько денег будет потрачено на медицину, оборону или, собственно, науку. Естественно для этого ученые мужи операются на поддержку налогоплательщиков — ведут пропагандистские компании и все время поддерживают интерес к своей деятельности — вспомните какую шумиху подняли вокруг коллайдера что бы его запуск не прошел не замеченным. В США этот процесс проявляется особенно ярко: например, политическая (а не административная) карьера Кондолизы Райс началась 1998 году на должности распределителя бюджета Стенфорда, когда она за два года превратила двадцатимиллионный дефицит университета в четырнадцатимиллионный профицит.
Этот автограф на стене Сколково я, увы, не нашел – надеюсь он там в золотой рамочке висит :)
Именно в возвращении власти ученым и заключается идея Сколково – здесь ученые самостоятельно распределяют свои бюджеты и решают каким быть будущему центру инноваций. Они сообща решили что им необходим центр прототипирования и в деталях продумали его составляющие – получилось неожиданно умно и продуктивно, а на презентации ученые из зала комментировали все решения по вложениям средств – на что выступающие вежливо замечали, что готовы рассмотреть варианты закупки любого оборудования, на которое будут заявки от резидентов Сколково.
Капица, кстати, тоже кепку носил, так что я тут сошел за своего :)
Думаю в этом секрет всего очарования Сколково – этих аккуратных газонах, ухоженных парках и симпатичных корпусов. Такой кусочек сверхрациональной Германии посреди разбитной России. Чем черт не шутит, может этот город будущего еще и большой эксперимент по модернизации системы управления страной – возьмут в следующей Думе и введут образовательный ценз, как в Италии начала века, что бы в депутатах заседали только проверенные ученые в звании не ниже профессора?
Мне только совершенно непонятно, почему все это никак не освещается и даже обитатели Хабра понятия не имеют что из себя представляет Сколково и чем конкретно там занимаются? Я до прошлой пятницы был совершенно уверен что весь этот центр инновации – это какой-то бездарный распил бюджета толстосумами из правительства – пока сам не увидел всех этих молодых и не очень ученых с горящими глазами, которым наконец-то дали власть над наукой.
Дразню Юлю длинной волос у юного физика
Эй, Вексельберг, пожалуйста, дай им еще волю писать о своей работе в блогах, завести еженедельную рубрику на Хабре и какой-нибудь неофицальный Твиттер Сколково – уверен, как и в любом научном коллективе там каждый день происходит куча смешных вещей, о которых могла бы говорить вся Россия. Сейчас даже у марсохода есть Твиттер, где он шутит о новых картах в прошивке iPhone!
НАСА обновили меня на iOS6. Неожиданно я теперь в Норвегии.
Почему же Сколково вообще ничего не делает в соцсетях? Точнее, может что-то и делает, но какую-то совсем уж официальную халтуру, которую в рунете никто читать не станет. А ведь общественная поддержка – это единственное, на что может оперется научный проект. Даже коллайдеру пришлось запускать вирусные истории о черных дырах и конце света, что бы трата циклопических бюджетов не вызывала негативной реакции у всего мира – давай уже Сколково, будь проще и айда к нам! Надеюсь, хотя бы этот пост заставит сколковскоское руководство пошевелиться.
Но вернемся к моим приключениям – что же я увидел своими глазами как первый блоггер (sic!) побывавший в российской кремниевой долине?
Пошли с учеными по лабораториям – выглядит как обычный офис, только с большими комнатами заставленными всяким оборудованием.
Инженерная лаборатория представляет собой филиал оборонного НИИ выпускающего электронику для военных нужд. В презентации они показывали свой аналог Google Glass для шлемов спецназа и какие-то девайсы для военных спутников. Резиденты Сколково будут обращаться к ним для разработки электроники и интегральных схем для своих прототипов.
Собирают прототип метеоспутника.
А вот и обсуждение бюджета по секторам
Ведущий радостно машет мне рукой – наверное предлагает привлечь мои инвестиции.
Механобработка предлагает все возможные станки – от советских токарных станков 84-го года до новинок французской инженерной мысли. Жаль я забыл взять у них презентацию, а на сайт они ее до сих пор не залили.
Кинект + ноутбук – эта штука может сама сгонять в столовку за пиццей?
Лаборатория 3D-принтеров меня заинтересовала больше всего – де-факто у них целый цех машин для производства всего, вообще всего пусть и только из пластика. Меня как профана больше заинтересовал немецкий бытовой 3D-принтер стоимостью менее двух тысяч евро – за пару минут он напечатал более чем приличную фигурку.
Хочу себе такой же usb-принтер!
Я правда не удержался и достал из принтера уже напечатанные ноги рассмотреть качество печати – как видите оно более чем на высоте, рельефность и складки поверхности была заложена в модель – внутри она полая с решеткой жесткости, а между ногами остается тонкая паутина лишнего пластика – удаляется пальцем.
Пучок пластиковых палочек для принтера стоит 800 рублей, в нем 200 грамм чего в среднем хватает на 15 прототипов, если делать их полыми внутри. Точность принтера от 0.175 до 0.33 чего за глаза хватает для бытовых нужд. Проще говоря такие 3D принтеры – золотое дно, это вам не фотки на майках печатать – каково подарить на день рождения своей девушке ее миниатюрную статуэтку? Себестоимость – всего 50 рублей.
Печатать можно даже подвижные внутренние детали любой сложности – этот ключ был отпечатан за один проход и вполне себе работает.
Но вот уж чего не ожидаешь встретить в исследовательском центре, так это дизайнерский отдел. В Сколково все прототипы будут проходить через руки студии «Смирнов Дизайн» как я понял это ведущее промышленное дизайн-бюро в стране – они специализируются исключительно на инженерном дизайне. Где-то минут тридцать представители студии объясняли это на примере уже завершенных проектов.
Суперкресла, уже на стадионах страны.
Мне больше всего понравилась история с креслами для стадионов из мягкого полипропилена – у них была задача сделать их антивандальными, самоочищающимися и при этом весом не более чем полтора килограмма. Задача не такая уж и сложная если бы не сам полипропилен – его формуют методом заливки и он дает очень сильную утяжку. То есть любой сгиб или ребро дают борозду на противоположной стороне – три месяца расчётов и вуаля: на свет родилось кресло, превратившее этот недостаток в ключевой элемент дизайна. Гнется, но не ломается, дешевое но служит долго, приятно сидеть и трудно испачкать.
На этом моменте я уже достаточно проголодался, чтобы отправиться на исследование сколковского общепита – но об этом как-нибудь в следующий раз!
Пока, Сколково!
«Прототипирование — штука рисковая» by Gael Bertrand
На двухчасовом выступлении обсуждали запуск корпуса прототипизации. Это отдел, который будет заниматься постоянным производством прототипов со всей начинкой. Корпус включает в себя четыре лаборатории: инженерную, механообработки, 3D-прототипирования и дизайн-бюро.
Но прежде чем рассказать о них подробнее, хочу поделиться общим впечатлением – Сколково это действительно выдающийся научный проект за одно посещение вернувший мне веру в российскую науку. Пусть звучит пафасно, но я сейчас постараюсь объяснить как я пришел к таким выводам.
Малевич был бы рад здесь побывать
Почему вообще в США и Европе наука процветает, а у нас влочит довольно жалкое существование? Хотя в фундаментальной математике или физике мы все еще впереди планеты всей, но вот их прикладное использование вроде программирования или новых электронных технологий явно на стороне Штатов. В чем загвоздка? В бюджетах.
Наука – это безумно дорогая и с первого взгляда бесполезная вещь. Сравните сами – трату шести миллиардов на атомную подлодку еще можно объяснить и оправдать, а когда вместо подлодки предлагают построить одноразовый научный прибор для проверки очередной безумной теории? И ведь каждый новый шаг в науке прибавляет к смете на приборы несколько нулей.
Мне такие нужны!
В 1905 году Эйнштейн доказал существование атомов и перевернул наше представление о строении мира. Для этого ему потребовалось несколько часов размышлений, комнатный аквариум и щепотка пыльцы. История науки разделилась на «до» и «после» этого блестящего доказательства – при взгляде через микроскоп было видно постоянное «броуновское движение» пыльцы, объяснить которое нельзя было никак иначе, кроме как существованием атомов.
До Эйнштейна ученым нужно было делать выбор из двух основных теорий – либо атомы это математическая абстракция, либо реально существующие частицы материи. Сегодня ученые с теплотой вспоминают эти времена простой и понятной физики, ведь сейчас у них более двухсот серьезных теорий строения материи и никакой возможности проверить хоть одну из них.
1964 год. Американцы запугивают СССР мощью своей научной мысли и первым атомным авианосцем.
В 2012 году на проектную мощность вышел Большой Адронный Коллайдер, и, кажется, уже достиг своей основной цели – проверить существование бозона Хиггса. По масштабности эта задача аналогична эксперименту Эйнштейна и является его прямым продолжением, а ее решение уже стало таким же эпохальным как «открытие атома». Но вот на решение технической задачи эксперимента потребовалось 27 лет, более 10 000 ученых из 100 стран и 6 миллиардов долларов только на строительство инженерных сооружений. Но вот, бозон Хиггса найден. Что дальше?
Настоящая работа еще только предстоит — ежесекундно на БАК будет происходить около миллиарда столкновений, в каждом из которых будут рождаться десятки частиц разных типов. Годовой объём экспериментальных данных оценивается в 10 Петабайт — БАК будет давать 1% информации, производимой человечеством. Обрабатывать эти данные будет огромное количество ученых.
А когда мощности БАК будут исчерпаны, нам потребуется новый, еще более мощный коллайдер – как же ученые выправшивают такие колосальные суммы на свои эксперименты? Кто хоть раз согласовывал бюжеты, понимает, что это не самая тривиальная задача в проекте. Вот они и не выпрашивают: все дело в том, что наука на западе, внимание, сама выделяет себе бюджет.
Именно в этом и состоит секрет ее успеха – университетская автономия де-факто превращает науку в пятую ветвь власти. Правление университетов принимает участие в формировании местного и федерального бюджетов и совместно с другими ветвями власти решает сколько денег будет потрачено на медицину, оборону или, собственно, науку. Естественно для этого ученые мужи операются на поддержку налогоплательщиков — ведут пропагандистские компании и все время поддерживают интерес к своей деятельности — вспомните какую шумиху подняли вокруг коллайдера что бы его запуск не прошел не замеченным. В США этот процесс проявляется особенно ярко: например, политическая (а не административная) карьера Кондолизы Райс началась 1998 году на должности распределителя бюджета Стенфорда, когда она за два года превратила двадцатимиллионный дефицит университета в четырнадцатимиллионный профицит.
Этот автограф на стене Сколково я, увы, не нашел – надеюсь он там в золотой рамочке висит :)
Именно в возвращении власти ученым и заключается идея Сколково – здесь ученые самостоятельно распределяют свои бюджеты и решают каким быть будущему центру инноваций. Они сообща решили что им необходим центр прототипирования и в деталях продумали его составляющие – получилось неожиданно умно и продуктивно, а на презентации ученые из зала комментировали все решения по вложениям средств – на что выступающие вежливо замечали, что готовы рассмотреть варианты закупки любого оборудования, на которое будут заявки от резидентов Сколково.
Капица, кстати, тоже кепку носил, так что я тут сошел за своего :)
Думаю в этом секрет всего очарования Сколково – этих аккуратных газонах, ухоженных парках и симпатичных корпусов. Такой кусочек сверхрациональной Германии посреди разбитной России. Чем черт не шутит, может этот город будущего еще и большой эксперимент по модернизации системы управления страной – возьмут в следующей Думе и введут образовательный ценз, как в Италии начала века, что бы в депутатах заседали только проверенные ученые в звании не ниже профессора?
Мне только совершенно непонятно, почему все это никак не освещается и даже обитатели Хабра понятия не имеют что из себя представляет Сколково и чем конкретно там занимаются? Я до прошлой пятницы был совершенно уверен что весь этот центр инновации – это какой-то бездарный распил бюджета толстосумами из правительства – пока сам не увидел всех этих молодых и не очень ученых с горящими глазами, которым наконец-то дали власть над наукой.
Дразню Юлю длинной волос у юного физика
Эй, Вексельберг, пожалуйста, дай им еще волю писать о своей работе в блогах, завести еженедельную рубрику на Хабре и какой-нибудь неофицальный Твиттер Сколково – уверен, как и в любом научном коллективе там каждый день происходит куча смешных вещей, о которых могла бы говорить вся Россия. Сейчас даже у марсохода есть Твиттер, где он шутит о новых картах в прошивке iPhone!
НАСА обновили меня на iOS6. Неожиданно я теперь в Норвегии.
Почему же Сколково вообще ничего не делает в соцсетях? Точнее, может что-то и делает, но какую-то совсем уж официальную халтуру, которую в рунете никто читать не станет. А ведь общественная поддержка – это единственное, на что может оперется научный проект. Даже коллайдеру пришлось запускать вирусные истории о черных дырах и конце света, что бы трата циклопических бюджетов не вызывала негативной реакции у всего мира – давай уже Сколково, будь проще и айда к нам! Надеюсь, хотя бы этот пост заставит сколковскоское руководство пошевелиться.
Но вернемся к моим приключениям – что же я увидел своими глазами как первый блоггер (sic!) побывавший в российской кремниевой долине?
Пошли с учеными по лабораториям – выглядит как обычный офис, только с большими комнатами заставленными всяким оборудованием.
Инженерная лаборатория представляет собой филиал оборонного НИИ выпускающего электронику для военных нужд. В презентации они показывали свой аналог Google Glass для шлемов спецназа и какие-то девайсы для военных спутников. Резиденты Сколково будут обращаться к ним для разработки электроники и интегральных схем для своих прототипов.
Собирают прототип метеоспутника.
А вот и обсуждение бюджета по секторам
Ведущий радостно машет мне рукой – наверное предлагает привлечь мои инвестиции.
Механобработка предлагает все возможные станки – от советских токарных станков 84-го года до новинок французской инженерной мысли. Жаль я забыл взять у них презентацию, а на сайт они ее до сих пор не залили.
Кинект + ноутбук – эта штука может сама сгонять в столовку за пиццей?
Лаборатория 3D-принтеров меня заинтересовала больше всего – де-факто у них целый цех машин для производства всего, вообще всего пусть и только из пластика. Меня как профана больше заинтересовал немецкий бытовой 3D-принтер стоимостью менее двух тысяч евро – за пару минут он напечатал более чем приличную фигурку.
Хочу себе такой же usb-принтер!
Я правда не удержался и достал из принтера уже напечатанные ноги рассмотреть качество печати – как видите оно более чем на высоте, рельефность и складки поверхности была заложена в модель – внутри она полая с решеткой жесткости, а между ногами остается тонкая паутина лишнего пластика – удаляется пальцем.
Пучок пластиковых палочек для принтера стоит 800 рублей, в нем 200 грамм чего в среднем хватает на 15 прототипов, если делать их полыми внутри. Точность принтера от 0.175 до 0.33 чего за глаза хватает для бытовых нужд. Проще говоря такие 3D принтеры – золотое дно, это вам не фотки на майках печатать – каково подарить на день рождения своей девушке ее миниатюрную статуэтку? Себестоимость – всего 50 рублей.
Печатать можно даже подвижные внутренние детали любой сложности – этот ключ был отпечатан за один проход и вполне себе работает.
Но вот уж чего не ожидаешь встретить в исследовательском центре, так это дизайнерский отдел. В Сколково все прототипы будут проходить через руки студии «Смирнов Дизайн» как я понял это ведущее промышленное дизайн-бюро в стране – они специализируются исключительно на инженерном дизайне. Где-то минут тридцать представители студии объясняли это на примере уже завершенных проектов.
Суперкресла, уже на стадионах страны.
Мне больше всего понравилась история с креслами для стадионов из мягкого полипропилена – у них была задача сделать их антивандальными, самоочищающимися и при этом весом не более чем полтора килограмма. Задача не такая уж и сложная если бы не сам полипропилен – его формуют методом заливки и он дает очень сильную утяжку. То есть любой сгиб или ребро дают борозду на противоположной стороне – три месяца расчётов и вуаля: на свет родилось кресло, превратившее этот недостаток в ключевой элемент дизайна. Гнется, но не ломается, дешевое но служит долго, приятно сидеть и трудно испачкать.
На этом моменте я уже достаточно проголодался, чтобы отправиться на исследование сколковского общепита – но об этом как-нибудь в следующий раз!
Пока, Сколково!
