Как стать автором
Обновить

Ошибочное толкование авторского права.

Время на прочтение 21 мин
Количество просмотров 4.6K
Автор оригинала: Richard Stallman
Я надеялся что кто-нибудь с большим литературным даром нежели мой сподобится перевести фундаментальную статью, в которой объясняется и доказывается (со ссылками) что есть такое на самом деле авторское право и почему оно такое есть. Но прошло несколько лет, никто этого сделать не сподобился и я, в конце концов, решился. Статья переведена нахрапом, в переводе наверняка есть ошибки, если обнаружите — напишите мне в приват, я исправлю.

Эта статья отличается от других тем, что она не начинает с закона об авторском праве (типичный ошибочный подход юристов), а заканчивает им, но не игнорирует его (типичный ошибочный подход «халявщиков» склонных утверждать что единственная цель существования авторского права — это сверхприбыли корпораций и потому авторское право вообще не заслуживает рассмотрения).

Она показывает, что авторское право — вещь, в сущности, нужная и полезная, но сравнивать его нужно не с неотчуждаемыми правами типа права владения имуществом, а скорее с соглашениями о разделе продукции когда общество временно передаёт права на нечто, безусловно принадлежащее ему (в случае с СРП — содержание земных недр, в случае с авторским правом — свободу граждан) в обмен на то, что оно считает полезным для себя (деньги — в случае с СРП, книги/музыку/фильмы/программы/etc — в случае с авторским правом) так как не владеет средствами производства (для добычи ископаемых нужна особая техника, для создания произведений искусства — талант). Основное содержание статьи — объяснение того, «как мы дошли до жизни такой», когда соглашение начинает напоминать историю с пресловутым «школьным порталом» (то есть мы отказываемся от кучи прав на многие десятки лет — а взамен получаем некоторое количество попсы и бульварной литературы в основном).

Итак, статья

Что-то странное и опасное происходит сейчас с авторским правом. Согласно американской конституции авторское право существует для пользы потребителей — тех, кто читает книги, слушает музыку, или использует программное обеспечение — а вовсе не во имя издателей или авторов. Однако в то время как среди людей наблюдается всё более частая тенденция отвергать и не соблюдать ограничения, которые на них накладывает закон об авторском праве <для их собственного блага> правительство США добавляет всё новые ограничения и пытается запугать народ всё более страшными карами.

Как же так случилось что закон об авторском праве стал навязывать вещи практически диаметрально противоположные его изначальному назначению? И как мы можем изменить его так чтобы он начал соответствовать своему изначальному назначению? Чтобы это понять нам придётся обратиться к истокам законов США об авторском праве: к конституции США.

Авторское право в Конституции США

Когда Конституция США только создавалась, идея, гласящая, что авторы имеют исключительное право на контроль над их творениями была предложена — и отвергнута. Основатели нашей страны (прим: Столлман — американец, так что речь тут идёт об Америке) приняли другое предложение: авторское право — это не естественное право, которое принадлежит авторам, а искусственная конструкция которая даёт им определённые привилегии во имя прогресса. Конституция США поручает задачу по написанию закона об авторском праве Конгрессу США в следующем параграфе (Статья I, раздел 8):

[Конгресс правомочен] содействовать развитию науки и полезных ремесел, закрепляя на определенный срок за авторами и изобретателями исключительные права на их сочинения и открытия.

Верховный Суд многократно подтверждал, что содействие прогрессу должно помогать пользователям произведений, на которые распространяется авторское право. Например в деле «Fox Film против Doyal» суд пишет:

Единственный интерес Соединённых Штатов и основная цель в создании монополии (речь идёт о монополии создаваемой законами об авторском праве) лежит в получении пользы для народа, происходящей от трудов авторов.

Это фундаментальное решение объясняет почему Конституция США не требует наличия авторского права, а всего лишь разрешает его создание как возможный вариант — и почему оно должно действовать «ограниченное время». Если бы авторское право было бы естественным правом, чем-то что авторы получают потому что они этого заслуживают, ничего не могло бы оправдать прекращение действия этих прав после определённого периода времени, не более чем абсурдное предложение о национализации чьего-либо дома по прошествии определённого времени со дня строительства.

«Сделка авторского права»

Авторское право работает с помощью предоставления определённых привилегий и потому выгод издателям и авторам; однако оно это делает не ради их блага. Вместо этого оно существует для того, чтобы изменить их поведение: чтобы создать стимул для того, чтобы авторы писали больше и публиковали больше. В сущности правительство обменивает естественные права граждан (во имя народа) как часть сделки, целью которой является дать народу больше опубликованных произведений. Учёные, занимающиеся правом, называют это «сделкой авторского права». Примерно как покупка аэропорта или шоссе за деньги налогоплательщиков — за исключением того, что в данном случае правительство тратит свободу, а не деньги.

Но хороша ли эта сделка в её существующем виде для народа? Множество сделок возможны — как выбрать лучшую? Вся стратегия, вложенная в закон об авторском праве есть результат ответа на этот вопрос. Если мы неправильно поймём вопрос, то мы, скорее всего, выберем неправильную стратегию.

Конституция США авторизует передачу авторских прав авторам. Но на практике авторы обычно передают свои права издателям — потому обычно издатели используют эти права, не авторы напрямую (хотя авторы могут получить небольшой кусочек). Поэтому, как правило, издатели, а не авторы ратуют за увеличение прав авторов. Для того чтобы лучше отразить реальность авторского права, а не мифы, касающиеся его, в этой статье мы будем ссылаться на издателей, а не авторов, как на владельцев авторских прав. Она также называет потребителей «читателями», хотя использование авторских произведений может и не быть чтением, потому что «пользователи» — это что-то отдалённое и абстрактное.

Первая ошибка: «соблюдение баланса»

«Сделка авторского права» ставит народ на первое место: польза для читающего народа — это, собственно, конечная цель, привилегии издателей — это всего лишь средство достижения этой цели. Интересы читателей и издателей даже и близко несравнимы в этом уравнении по важности. Первая ошибка в неверном истолковывании назначения авторского права заключается в том, что интересы издателей поднимаются до уровня интересов читателей.

Часто говорят что закон об авторском праве США призван «уравновесить» интересы издателей и читателей. Те, кто ставят вопрос таким образом, часто говорят, что это простая переформулировка базовой позиции, записанной в Конституции США — другими словами это и есть вопрос «сделки авторского права».

Но две формулировки весьма далеки от того, чтобы быть эквивалентными — они отличаются концептуально и отличаются в следствиях. Концепция баланса предполагает, что интересы читателей и интересы издателей отличаются лишь количественно, лишь тем насколько у них «разные веса» и тем что они ограничивают разные действия. Термин «заинтересованные стороны» часто используется чтобы придать вопросу такую форму — он предполагает, что все стороны стратегии одинаково важны. Эта точка зрения идёт вразрез с изначальной позицией принципиального отличия между интересами издателей и читателей, которая лежала в основе «сделки авторского права».

Последствия этого изменения простираются необычайно широко потому что базовая защита народа в «сделке авторского права» — идея что привилегии авторов могут быть оправданы единственно и только интересами читателей, но никогда и ни при каких условиях не могут быть оправданы интересами издателей — напрочь отрицается в подобной интерпретации «баланса». Так как интересы издателей теперь могут рассматриваться как самоцель они могут оправдывать предоставление определённых привилегий — иными словами концепция баланса говорит что привилегии могут даваться во имя кого-либо, кроме народа.

С практической точки зрения концепция «баланса» полностью переворачивает бремя оправдания для изменений в авторском праве. Изначальная «сделка авторского права» ставит издателей перед необходимостью убедить читателей отказаться от использования определённых свобод. Концепция «баланса» фактически ставит всё «с ног на голову», так как обычно нет никаких сомнений в том, что издатели получат пользу от дополнительных привилегий — так что если не удаётся доказать что вред читателям от этих привилегий «перевешивает» эту пользу мы вынуждены признать что издатели должны получить фактически всё, чего они попросят.

Так как идея «уравновешивания» интересов издателей и читателей идёт вразрез с тем фактом что превосходство интересов читателей над интересами издателей фундаментально мы вынуждены отвергнуть её.

Баланс чего с чем?

Когда правительство покупает что-то для народа оно действует во имя этого народа, его святая обязанность — обеспечить наилучшую возможную сделку — лучшую для народа, не для другого участника сделки.

Например когда правительство подписывает контракт с компанией на строительство дороги правительство стремится потратить возможно меньшее количество народных денег. Правительства используют аукционы чтобы снизить цену (прим. перев: все мы прекрасно знаем чем кончаются подобные аукционы в России, но изначальная идея даже в этой стране — это всё-таки снижение затрат).

На практике цена не может равняться нулю, потому что компании не будут предлагать столь низкую цену. Хотя они и не заслуживают специальных привилегий они могут пользоваться обычными правами свободного общества включая право отвергнуть невыгодный контракт — даже самый дешёвый контракт будет достаточно дорогим чтобы принести соответствующей фирме деньги. Так что мы действительно имеем некоторую форму баланса. Однако это не баланс между интересами двух сторон, каждая из которых имеет право на специальное рассмотрение. Это баланс между интересами публики и рыночными силами. Правительство пытается получить для платящих налоги автовладельцев наилучшую сделку, которую оно может получить в контексте свободного общества и свободного рынка.

В «сделке авторского права» правительство платит нашей свободой, а не нашими деньгами. Свобода — более ценная вещь, чем деньги, поэтому обязанность правительства расходовать нашу свободу мудро и бережливо — гораздо выше чем в случае, когда на кону только деньги. Правительства никогда не должны ставить интересы народа на одну доску с интересами издателей.

Не «баланс», но «компромисс»

Идея баланса между интересами читателей и издателей — неверный подход к «сделке авторского права», однако в этой сделке действительно имеется два интереса, которые нужно сравнить: два интереса читателей. Читатели заинтересованы в свободном использовании опубликованных произведений, также, в зависимости от конкретных условий, они могут быть заинтересованы в поддержке создания новых опубликованных произведений.

Слово «баланс» в обсуждении вопросов авторского права оказалось твёрдо связано с идеей о балансе между интересами читателей и издателей. Поэтому использование слова «баланс» при обсуждении этих двух интересов народа приведёт к путанице — нам нужно новое слово.

В принципе когда кто-то преследует две цели, которые конфликтуют и потому не могут быть достигнуты одновременно мы называем это «компромисс». Поэтому вместо того чтобы обсуждать «достижение правильного баланса» между интересами двух сторон мы должны говорить о «нахождении правильного компромисса между расходованием свободы (прим. перев: на „покупку“ новых произведений, музыки и т.п.) и сохранением её».

Вторая ошибка: «максимизация продукции»

Вторая ошибка в стратегии, касающейся авторского права состоит в принятии подхода максимизации — не просто увеличения — количества опубликованных произведений. Ошибочная концепция «уравновешивания интересов» уравняла интересы издателей и читателей; эта вторая ошибка поднимает интересы издателей на уровень гораздо выше интересов читателей.

Когда мы покупаем что-либо мы редко покупаем всё, что есть у продавца да ещё и самое дорогое что есть в наличии. Вместо этого мы стараемся сохранить наши капиталы для будущих покупок, покупая лишь столько, сколько нам нужно и выбирая достаточно хорошую модель, а не самую дорогую. Принцип уменьшающихся возвратов подсказывает нам, что трата всех наших денег на какую-то одну покупку вряд ли будет разумным распределением ресурсов — обычно мы предпочитаем сохранить часть денег для будущих покупок.

Принцип уменьшающихся возвратов применим к авторскому праву в той же степени, как и к любой другой покупке. Мы должны сначала расстаться со свободами, которые нам нужны меньше всего, но которые бы были особо ценимы издателями. В то время как мы будем расставаться со всё большим числом свобод мы заметим что каждый следующий обмен заставляет нас расставаться со всё более ценными свободами и приносит всё меньшее удовлетворение в виде увеличения литературной активности. Задолго до того как увеличение достигнет нуля мы можем сказать что это увеличение больше не стоит увеличения цены — после этого мы получим сделку, которая приводит к увеличению количества публикаций, но не до максимума (прим. перев.: Столлман забыл про ещё один феномен: увеличение общего количества публикаций не обозначает увеличение количества доступных публикаций — большую часть книг, музыкальных записей и ПО сейчас невозможно купить, так что можно уверенно сказать что потратив меньше свободы мы бы получили больше реально доступных публикаций).

Принятие цели максимизации количества публикаций сходу отметает все другие, более мудрые, более выгодные сделки — этот принцип требует чтобы народ отказался фактически от всех свобод касательно использования опубликованных материалов только лишь чтобы получить ещё чуть-чуть больше публикаций (прим. перев: даже и не публикаций, а обещаний публикаций — в конце процесса приобретая одну новую мы теряем 10 старых).

Риторика максимизации

На практике цель максимизации публикаций независимо от цены для свободы поддерживается широко распространёнными высказываниями, утверждающими что копирование народом незаконно, нечестно и в принципе неправильно. Например издатели называют людей, которые создают копии «пиратами», грязный термин изобретённый чтобы приравнять людей, разделяющих информацию с ближними к людям, атакующим корабли (этот грязный термин ранее применялся авторами по отношению к издателям, которые находили лазейки в договорах и печатали дополнительные тиражи без согласования с авторами; современное использование термина издателями — почти точная противоположность). Такие высказывания напрямую отвергают Конституционные основы авторского права ставя себя на место непререкаемых принципов Американской системы права.

«Пиратское» краснобайство обычно принимается за чистую монету потому что оно настолько пропитывает все СМИ, что люди не осознают что это радикальное изменение основ (прим. перев: СМИ есть что терять, так что неудивительно что все другие точки зрения замалчиваются). Оно эффективно, так как если копирование народом принципиально незаконно мы никогда не сможем даже поставить вопрос о том почему у нас отнимают это право. Другими словами, когда народ спрашивают почему издатели не должны получить ещё больше привилегий наиболее фундаментальная и важная причина из всех — мы хотим копировать — оказывается дисквалифицирована заранее.

Это не оставляет нам никаких контраргументов против увеличения привилегий издателей кроме обсуждения второстепенных вопросов. Именно поэтому оппозиция, которая стремится ограничить права авторов и издателей почти исключительно обсуждает второстепенные вопросы даже не рискуя поднять основной вопрос: почему мы, собственно, должны отказаться от нашей свободы распространять копии.

С практической точки зрения цель максимизации позволяет издателям использовать аргументы типа «определённая деятельность приводит к уменьшению продаж — или мы думаем, что может привести — поэтому она приводит к уменьшению количества публикаций на непонятную величину и значит должна быть запрещена». Нас пытаются подвести к абсурдному заключению, что польза для народа определяется деньгами, которые получают издатели — что хорошо для Большой Прессы то хорошо для США.

Третья ошибка: максимизация прав издателей

После того как издатели получили согласие на стратегию максимизации выпуска публикаций любой ценой следующий естественный шаг заключается в том, что это требует передачи им всех возможных прав — так что авторское право начинает включать в себя все мыслимые использования произведения или узаконивая странные вещи типа «обёрточных лицензий». Эта цель, которая включает отказ от концепций «добросовестного использования (fair use)» и «права первой продажи (right of first sale)» проталкивается на всех возможных уровнях правительства от штатов до международных организаций.

Этот шаг в корне неверен так как он, в конечном итоге, мешает созданию новых интересных произведений. Например Шекспир заимствовал элементы сценария некоторых пьес из других пьес опубликованных за несколько десятилетий до него, так что если бы тогда действовало современное авторское право, то его творения были бы незаконны.

Даже если бы мы хотели достичь максимального возможного выпуска публикаций (независимо от цены для публики) максимизация прав издателей — плохой способ достичь этого. Как средство содействия прогрессу — оно обречено на провал.

Результаты трёх ошибок

Современный тренд в области авторского права — предоставление всё более широких прав издателям на всё более длительные промежутки времени. Концепция авторского права (вернее то что от неё осталось после её троекратной ошибочной переадаптации) редко когда даёт повод сказать нет. Законодатели разглагольствуют про пользу авторского права для публики, но в реальности просто дают издателям права, которых они просят.

Например вот что сенатор Hatch сказал при внесении законопроекта S. 483 в 1995, который увеличил срок действия авторских прав на 20 лет:

Я верю что мы сейчас находимся в такой точке в отношении существующего срока адекватно защищать интересы авторов и связанные с ним вопрос о том достаточно ли мотивирует ли защита во время этого срока создание новых произведений

Этот законопроект расширил авторское право на уже опубликованные произведения написанные с 1920 года. Это изменение было чистым подарком для издателей без каких-либо возможных польз для народа, так как не существует никакого способа ретроактивно увеличить количество книг опубликованных тогда. Однако эта подачка стоила публике свободы, которая имеет цену сегодня — возможность распространения книг написанных в то время.

Этот законопроект также расширил срок для ещё не написанных произведений. Для произведений сделанных «под заказ» авторское право будет длиться 95 лет вместо 75 лет. Теоретически это увеличивает инициативу написания новых произведений, но любой издатель требующий такого увеличения должен бы приложить оценки предполагаемых расходы и доходов на период до 2075 года включительно.

Не нужно и говорить, что Конгресс и не спорил с аргументами издателей: закон, расширяющий срок действия авторского права был принят в 1998 году. Он был назван «Sonny Bono Copyright Term Extension Act», названный так в честь одного из его спонсоров, который умер в этом году. Его вдова, которая заседала в Конгрессе до конца его срока, сделала следующее заявление:

В действительности Sonny хотел чтобы срок действия авторского права был неограничен. Мои советники сказали мне что подобное изменение будет противоречить Конституции. Я призываю вас всех работать со мной над усилением авторского права во всех направлениях, доступных нам. Как вы знаете у нас есть ещё предложение от Jack'а Valenti ограничить этот срок до времени «бесконечность минус один день». Возможно Комитету стоит рассмотреть это предложение на следующем Конгрессе.

Верховный Суд согласился рассмотреть вопрос о конституционности ретроактивного расширения срока действия авторского права ибо это расширение никак не может служить записанным в Конституции США целям «содействия развитию науки и полезных ремесел» (прим. перев: Верховный Суд постановил, что назначение сроков действия авторского права — это прерогатива Конгресса и суд не в состоянии решить будет ли ретроактивное расширение содействовать прогрессу или нет, но так как в 1790, 1831, 1909 и 1976 ретроактивное расширение сроков действия не вызвало протестов, то, по всей видимости и в этот раз это — не проблема).

Другой закон принятый в 1996 году сделал уголовным преступлением создание достаточно большого числа копий опубликованного произведения, даже если вы потом раздавали их друзьям и знакомым просто «по доброте душевной». Ранее это не было даже административным правонарушением.

Хуже того Digital Millennium Copyright Act (DMCA), был разработан так чтобы вернуть в оборот защиту от копирования (которую компьютерные пользователи в массе своей терпеть не могут) сделав правонарушением взлом подобной защиты — или даже публикацию информации о том как это сделать. Этот закон следовало бы назвать «Domination by Media Corporations Act» (прим. перев: закон о доминировании медиа-корпораций) так как он фактически предоставляет издателям право создавать своё собственное авторское право. Он говорит что они могут накладывать какие им угодно ограничения на использование публикации и эти ограничения приобретают статус закона если публикация содержать хоть какое-нибудь шифрование или, возможно, менеджер лицензий, которые заставляют вас соблюдать эти ограничения.

Один из аргументов для принятия этого законопроекта была необходимость в изменении законов, касающихся авторского права и приведения их в соответствие с требованиями недавно подписанных международных соглашений. Это соглашение было пролоббировано World Intellectual Property Organization (WIPO), организацией в которой доминирующую роль занимает лобби владельцев авторских прав и патентов, под давлением со стороны Администрации Клинтона; так как это соглашение только расширяет авторское право (прим. перев: ничего не давая взамен) кажется невероятным что его принятие служит интересам народа. В любом случае законопроект далеко выходит за рамки того, что требовало соглашение.

Библиотеки были одним из самых громких противников законопроекта, особенно в области ограничения блокирующих «добросовестное использование (fair use)». Как на это отреагировали издатели? Бывший Представитель Pat Schroede (ныне лоббист из организации «Association of American Publishers») сказал что издатели «не могут жить с тем что [библиотеки] просят». Так как библиотекари просили всего-навсего сохранить часть статус кво возникает вопрос: а как же издатели до этого-то умудрились выжить?

Конгрессмен Barney Frank, на встрече со мной и другими противниками законопроекта показал до какой степени дошло игнорирование конституционного подхода к авторскому праву. Он сказал что новые правила, подкреплённые уголовным наказанием, необходимо вводить срочно, так как «киноиндустрия взволнована», так же как «музыкальная индустрия» и другие «индустрии». Я спросил его «но как насчёт интересов народа?». Его ответ говорит о многом: «Почему вы говорите об интересах народа? Эти изобретательные люди не должны терять свои права ради интересов народа!». Индустрия была отождествлена с «изобретательными людьми», которых она нанимает, «авторское право» трактовалось исходя только из названия, и Конституция США была перевёрнута с ног на голову.

DMCA вступил в силу в 1998 году. В том виде, в каком закон был принят он говорит что право «добросовестного использования (fair use)» остаётся номинально законным, но позволяет издателям объявлять все программы и всё оборудование, которые бы позволили бы воспользоваться им незаконными. Практически право «добросовестного использования (fair use)» оказалось вне закона.

Основываясь на этом законе киноиндустрия ввела цензуру на свободное ПО для чтения и проигрывания DVD, и даже просто на информацию, позволяющую проигрывать DVD. В апреле 2001 года профессор Edward Felten из Принстонского университета был запуган угрозами суда до состояния отзыва своей научной работы которая описывала установленные им факты, касающиеся предложенной системы шифрования, которая призвана была бы ограничить доступ к музыкальным записям.

Мы видим уже появление электронных книг, которые отнимают у их читателей традиционные свободы — например свободу одалживать книгу своему другу, или свободу перепродавать книгу в магазине, свободу брать её на время в библиотеке, свободу сохранения инкогнито при покупке (не оставляя своего имени в корпоративной базе данных), даже свободу повторного чтения той же книги! Зашифрованные электронные книги обычно ограничивают все эти действия — вы можете читать их только с помощью специального секретного ПО, которое разработано так чтобы вас ограничивать.

Я никогда не куплю одну их этих зашифрованных, ограниченных электронных книг и я надеюсь вы также их отвергните. Если электронная книга не даёт вам свобод, предоставляемых обычной книгой не покупайте её!

Любой, кто независимо выпускает ПО, которое может читать ограниченные электронные книги может подвергнуться судебному преследованию. Русский программист, Дмитрий Скляров, был арестован в 2001 когда он посещал U.S. для того, чтобы выступить на конференции, потому что он написал подобную программу в России, где это было законно. Сейчас Россия готовит закон, который бы запрещал эту деятельность (прим. перев: сейчас этот закон уже вступил в силу, но, по российскому обычаю, почти не действует) и Евросоюз недавно также принял подобный закон.

Рынок электронных книг был коммерческим провалом до сегодняшнего дня, но не потому что читатели выбрали свободу, а потому что электронные книги были непривлекательны по другим причинам — например потому что читать с компьютерного экрана менее приятно, чем с бумаги. Мы не можем полагаться на то, что эта счастливая случайность будет защищать нас и в будущем: следующая попытка продвижения электронных книг будет использовать «электронную бумагу» — книгоподобные объекты, которые могут показывать зашифрованные, ограниченные книги. Если эта бумагоподобная поверхность окажется заметно привлекательнее сегодняшних экранов, нам придётся активно защищать свою свободу чтобы не потерять её. Тем временем электронные книги проникают в определённые ниши: так, Университет Нью-Йорка и другие стоматологические школы заставляют своих студентов покупать учебники в виде подобных ограниченных электронных книг.

Впрочем всего этого недостаточно для медиакомпаний. В 2001 году сенатор Hollings (спонсором которого выступает Дисней) предложил законопроект под названием «Security Systems Standards and Certification Act» (SSSCA)[1], который заставит все компьютеры (и другие цифровые записывающие и воспроизводящие устройства) включать в себя установленную правительством систему защиты от копирования. Это — их конечная цель, но в качестве первого шага предлагается запрет на принимающие HDTV-сигнал устройства в случае если они не разработаны так чтобы запретить населению «вмешиваться в их работу» (то есть адаптировать их для своих нужд). Так как свободное ПО — это такое ПО, которое могут модифицировать мы встречаем в первый раз законопроект, который явно запрещает использование свободного ПО для определённой работы (прим. перев: когда писалась эта статья способ «решения» это проблемы применённый TiVo ещё не был известен). Несомненно другие запреты будут предложены со временем. Если FCC примет предложение существующие проекты, такие как GNU Radio, окажутся под цензурой (прим. перев: Верховный Суд вынес решение что FCC поступила незаконно выдвинув это требование — но не потому что этот запрет противоречит Конституции США или ещё какому-нибудь закону, а потому что FCC имеет право решать только вопросы касающиеся эфира, что можно или нельзя делать с данными, которые уже не в эфире — решает Конгресс).

Блокирование этих законопроектов требует политических действий[2].

Нахождение правильного баланса

Каков же правильный путь в выработке политики в области авторского права? Если авторское право представляет собой сделку в интересах народа оно должно служить прежде всего народу. Обязанность правительства когда оно торгует народной свободой — продать минимальное количество свободы и так дорого, как это только возможно. Уж как минимум мы должны обрезать все эти расширения авторского права насколько это возможно без существенного сокращения количества произведений.

Однако мы не можем определить эту цену путём аукциона, как это делается для проектов строительства мостов, так как же мы найдём её?
Один из возможных подходов — это поэтапное уменьшение привилегий авторов и наблюдение результатов. Увидев результаты — когда и если случится измеримое уменьшение в количестве и качестве создаваемых произведений — мы сможем понять какой объём авторских прав действительно необходим для того чтобы достичь цели, полезной для народа. Мы должны судить об этом по результатом наблюдений, а не по рассказам издателей о том что может случиться, потому что у них есть все возможные причины делать преувеличенные ужасные прогнозы в случае если их права уменьшены хоть на йоту.

Авторское право включает в себя несколько независимых измерений, каждое из которых может быть может быть изменено независимо. После того, как мы достигнем необходимого минимума в одном измерении у нас всё ещё остаются возможности сокращать другие измерения сохраняя желаемый уровень количества и качества публикаций.

Одно из важных измерений авторского права — это его продолжительность, которая сегодня составляет величину порядка столетия. Сокращение монополии до десяти лет со дня публикации будет хорошим первым шагом. Другие аспекты монополии автора, такие как создание новых авторских работ на основе произведения могут продолжаться дольше.

Почему нужно считать с момента публикации? Потому что авторское право на неопубликованные работы не ограничивает впрямую свободы читателей: имеем ли мы право копировать что-либо или нет — риторический вопрос в случае когда у нас ещё нет копий. Поэтому предоставление авторам права большего времени для того, чтобы они могли спокойно вести переговоры с издателями никому не вредит. Авторы (которые обычно владеют авторскими правами до публикации) очень редко будут откладывать время публикации только ради того, чтобы отодвинуть конец этого срока.

Почему десять лет? Потому что это безопасное предложение, мы можем быть уверены на основании практического опыта, что это сокращение будет иметь небольшое влияние на жизнеспособность сегодняшнего книгопечатания. В большинстве случаев, независимо от вида и жанра произведения, успешные работы приносят ощутимую прибыль только лишь первые несколько лет и даже успешные работы исчезают из продажи, как правило, ранее 10 лет. Даже для системообразующих работ, у которых срок «жизни» измеряется десятилетиями этот срок будет достаточен: новые, переработанные, издания выходят регулярно и многие читатели предпочтут новое издание, на копирование которого ещё есть ограничения 10-летнему изданию, которые может копироваться свободно.

Десять лет, конечно, больший срок чем необходимо — после того, как он «приживётся» мы можем попробовать дальнейшие сокращения. На стенде, посвящённому авторскому праву, на литературной конвенции, где я и предложил десятилетний срок один из известных авторов, работающих в стиле фэнтези, бурно протестовал и говорил что всё что больше пяти лет — это слишком много (прим: как известно у RMS практически отсутствует чувство юмора и, возможно, указанный автор просто хотел подурачиться, а его «шутку» не поняли — ну что же, иногда шутки бывают наказуемы, будем считать что «известный автор» действительно говорил что думал).

Но мы не обязаны использовать один и тот же промежуток времени ко всем видам работ. Поддержание абсолютного единообразия политики авторского права не является чем-то безусловно полезным для интересов публики и авторское право уже включает много исключений для специфических видов использовании определённых видов произведений. Было бы полным безумием платить за проект любой дороги по расценкам, необходимым для реализации самых сложных проектов в самых дорогих частях страны — точно так же странно «платить» за все виды искусств самую большую цену в смысле ограничения свободы, которую может потребовать один какой-либо вид.

Так что вполне возможно что новеллы, словари, компьютерные программы, песни, симфонии и фильмы должны иметь разные сроки действия авторского права, так что мы мы можем уменьшить этот срок до времени, действительно необходимого для того, чтобы стимулировать создание произведений этого вида. Может быть фильмы длиной более одного часа могут требовать расширения этого срока до двадцати лет, чтобы окупить огромные затраты, которые требуются для их создания. В моей собственной области, в области компьютерного программирования, три года будут достаточными ибо обычно новые версии выпускаются чаще чем раз в три года (прим. перев: версия Windows XP Service Pack 2 вышла более трёх лет назад — но это скорее потому что не было инициативы выпускать Service Pack 3, если бы она была — его бы уже выпустили).

Ещё одно измерение авторского права — право «добросовестного использования (fair use)»: некоторые способы воспроизведения опубликованной работы (целиком или частично), которые легально возможны даже во время действия авторского права. Естественный шаг в сокращении области действия авторского права — это разрешение эпизодического частного ограниченного некоммерческого копирования и распространения среди частных лиц. Это ограничит вмешательство авторского права в частную жизнь людей, но окажет небольшое влияние на продажу опубликованных работ (впрочем может потребоваться дополнительные шаги для того, чтобы гарантировать что «обложечные лицензии» не могут быть использованы для замены авторского права в подобных случаях). История компании Napster показывает, что мы должны также разрешить некоммерческое точное копирование простым народом: когда такой большой процент населения хочет копировать и делиться и обнаруживают в этом столько пользы только драконовские методы могут остановить их и народ заслуживает того, чего он хочет.

Для новелл и вообще для произведений, которые используются для развлечений (entertainment), некоммерческое точное копирование без изменений может быть достаточной свободой для читателей. Компьютерные программы, используемые для получения результата (то есть для того, чтобы что-то конкретное с их помощью сделать), взывают к дополнительным свободам сверх этого, включая право публикации улучшенной версии. См. «Free Software Definition», на этом сайте, для объяснения того какие свободы и почему должны иметь пользователи ПО. Однако в этом случае вполне допустимым компромиссом может быть предоставление соответствующих свобод только через два или три года после публикации программы.

Подобные изменения могут привести авторское право к согласию с тем, что народ хочет использовать цифровые технологии для копирования. Издатели, вне всяких сомнений, скажут что подобные предложения «разбалансированны»; они могут начать грозить забрать свои камешки и уйти домой, но мало кто из них на практике сделает это, потому что игра на самом деле будет оставаться выгодной и это будет единственная игра в городе.

В то время как мы рассматриваем сокращения области действия авторского права мы должны обратить особое внимание на то, чтобы медийные компании не ограничились просто-напросто заменой закона индивидуальными лицензионными соглашениями. Может оказаться необходим
Теги:
Хабы:
+38
Комментарии 108
Комментарии Комментарии 108

Публикации

Истории

Ближайшие события

Московский туристический хакатон
Дата 23 марта – 7 апреля
Место
Москва Онлайн
Геймтон «DatsEdenSpace» от DatsTeam
Дата 5 – 6 апреля
Время 17:00 – 20:00
Место
Онлайн