По мотивам предыдущей статьи.
Многочисленные (анти)копирайтные споры на Хабре (и не только на нём) происходят, обычно, по одной и той же схеме: с одной стороны «производители контента», которые умрут с голоду без копирайта; с другой стороны — обычные пользователи, которые не собираются платить злобным лейблам за тот продукт, которые они производят. Первые называют вторых уголовниками, вторые столь же рьяно доказывают, что копирование — не воровство.
Между тем, с обеих сторон наблюдается прискорбное непонимание того, что спорят они о разных проблемах, которые, хоть и взаимосвязаны, но всё же различны:
Нетрудно заметить, что полное разделение этих проблем возможно (и, собственно говоря, за исключением нашего времени эти проблемы всегда были разделены). Проблему распространения информации решали библиотеки; проблему материального вознаграждения авторов решали разными путями — тут и меценатство, и написание произведений по заказу, и государственная поддержка. Проблема же низкого качества массовой культуры не существовала до появления этой самой массовой культуры.
В области фундаментальной науки эти проблемы разделены и сейчас. Однако в области культуры и искусства все эти три проблемы оказались взаимосвязаны.
В начале ХХ века произошло революционное событие в искусстве: появление массового зрителя. Это связано, прежде всего, с появлением широковещательных и почти бесплатных средств доставки контента до потребителя: сначала радио, затем телевидения и интернета. Значительно расширилась и сфера влияния традиционных средств доставки: сейчас нельзя и ста метров пройти по населённому пункту, чтобы не наткнуться на какую-нибудь рекламу. Появившийся информационный фон за несколько десятилетий настолько разросся, что отношения между зрителем и контентом полностью изменились: если раньше для того, чтобы прочитать книгу или послушать музыку человек шёл в библиотеку или концертный зал, то сейчас музыка, текст, изображения и анимация окружают человека со всех сторон, независимо от его желания. Если раньше необходимо было явное усилие для того, чтобы получить контент — сейчас необходимо явное усилие для того, чтобы не получать контент.
Эта революция породила два новых явления: массовую культуру и медиаиндустрию.
Массовая культура возникла вслед за появлением массовой аудитории, которая предъявила к произведению искусства совершенно особые требования. Успешное по современным меркам произведение должно а) успешно выделиться из информационного фона; б) воздействовать на значительную аудиторию; в) хорошо запоминаться (оставлять о себе «зарубки» в памяти); г) приносить удовольствие потребления. Перед искусством прошлого никогда не стояла проблема обратить на себя внимание пассажира маршрутки; слушатель приходил на концерт с уже заготовленным вниманием и явно продемонстрированным стремлением услышать то, что ему сейчас сыграют. Внимание стало ценным ресурсом.
Параллельно с массовой культурой появилась и медиаиндустрия — целая отрасль экономики, занимающаяся только производством контента. Её появление стало возможным благодаря нескольким факторам:
И вот тут-то все три проблемы оказались завязаны.
Низкое качество массового контента автоматически вытекает из предъявленных ему требований. Особенно явно это видно на примере музыки: из всего богатства музыкальных жанров в массовой культуре остался один — песня. Таков «формат». Симфонии по радио не покрутишь. Нельзя создать качественный продукт, если тебе гарантировано, в лучшем случае, 3 минуты внимания (и то — это уже много; обычно 3 секунды). Как может серьёзное литературное произведение конкурировать с детективами-любовными романами на поле удовлетворения потребности в контенте? Да никак не может, что мы и видим.
Массовое искусство функционально является своего рода наркотиком, одновременно создавая и удовлетворяя потребность в самом себе.
Естественно, что медиаиндустрия желает оплаты за каждый акт потребления создаваемого ей контента. До поры до времени в этом не было проблем — пользователь и не мог получить контент иначе как в фабричной упаковке. Однако со временем пользователь научился распространять контент самостоятельно, и это стало ударом для индустрии. Её доходы стали падать, и ничего другого, кроме как закручивание гаек, производители контента не придумали. Абсурдный и антисоциальный копирайт навязывается силой государственного принуждения.
Можно ли вновь развязать эти проблемы? По большому счёту, пиратство именно этим и занимается. Игнорирование потребителями во всём мире нелегитимных законов об авторском праве ведёт к падению доходов производителей до той точки, когда приходится придумывать другие схемы. Постепенно появляются сервисы, предоставляющие контент бесплатно или по подписке. Однако существуют серьёзные сомнения в том, что без давления пиратства этот процесс будет продолжаться. Но, всё-таки, проблемы распространения контента и оплаты за него постепенно разделяются.
Однако проблема №3 — засилья низкокачественного контента — увы, не решается такими методами. Революция уже произошла, и я не вижу возможностей повернуть время вспять. Определённый эффект могло бы иметь перераспределение финансовых потоков в пользу высококачественного контента, но предложить какой-либо механизм определения качества весьма затруднительно.
Возможно, многие захотят задать мне вопрос, почему я считаю качество интеллектуального продукта проблемой копирайта. Отвечу: потому что авторское право, как и любое другое право, есть прежде всего регулятор общественных отношений, в данном случае — отношений между производителями контента и потребителями. Сейчас они таковы, что выгодно производить низкокачественный продукт. Будем надеяться, что эту коллизию удастся в ближайшее время разрешить.
Настоящим передаю вышеизложенный текст в общественное достояние.
Многочисленные (анти)копирайтные споры на Хабре (и не только на нём) происходят, обычно, по одной и той же схеме: с одной стороны «производители контента», которые умрут с голоду без копирайта; с другой стороны — обычные пользователи, которые не собираются платить злобным лейблам за тот продукт, которые они производят. Первые называют вторых уголовниками, вторые столь же рьяно доказывают, что копирование — не воровство.
Между тем, с обеих сторон наблюдается прискорбное непонимание того, что спорят они о разных проблемах, которые, хоть и взаимосвязаны, но всё же различны:
- проблема распространения информации;
- проблема материального вознаграждения авторов;
- проблема низкого качества массового продукта.
Нетрудно заметить, что полное разделение этих проблем возможно (и, собственно говоря, за исключением нашего времени эти проблемы всегда были разделены). Проблему распространения информации решали библиотеки; проблему материального вознаграждения авторов решали разными путями — тут и меценатство, и написание произведений по заказу, и государственная поддержка. Проблема же низкого качества массовой культуры не существовала до появления этой самой массовой культуры.
В области фундаментальной науки эти проблемы разделены и сейчас. Однако в области культуры и искусства все эти три проблемы оказались взаимосвязаны.
В начале ХХ века произошло революционное событие в искусстве: появление массового зрителя. Это связано, прежде всего, с появлением широковещательных и почти бесплатных средств доставки контента до потребителя: сначала радио, затем телевидения и интернета. Значительно расширилась и сфера влияния традиционных средств доставки: сейчас нельзя и ста метров пройти по населённому пункту, чтобы не наткнуться на какую-нибудь рекламу. Появившийся информационный фон за несколько десятилетий настолько разросся, что отношения между зрителем и контентом полностью изменились: если раньше для того, чтобы прочитать книгу или послушать музыку человек шёл в библиотеку или концертный зал, то сейчас музыка, текст, изображения и анимация окружают человека со всех сторон, независимо от его желания. Если раньше необходимо было явное усилие для того, чтобы получить контент — сейчас необходимо явное усилие для того, чтобы не получать контент.
Эта революция породила два новых явления: массовую культуру и медиаиндустрию.
Массовая культура возникла вслед за появлением массовой аудитории, которая предъявила к произведению искусства совершенно особые требования. Успешное по современным меркам произведение должно а) успешно выделиться из информационного фона; б) воздействовать на значительную аудиторию; в) хорошо запоминаться (оставлять о себе «зарубки» в памяти); г) приносить удовольствие потребления. Перед искусством прошлого никогда не стояла проблема обратить на себя внимание пассажира маршрутки; слушатель приходил на концерт с уже заготовленным вниманием и явно продемонстрированным стремлением услышать то, что ему сейчас сыграют. Внимание стало ценным ресурсом.
Параллельно с массовой культурой появилась и медиаиндустрия — целая отрасль экономики, занимающаяся только производством контента. Её появление стало возможным благодаря нескольким факторам:
- возможности воздействовать на максимально широкую аудиторию;
- перемещению потребности в контенте на нижний уровень пирамиды Маслоу;
- возможности в буквальном смысле слова штамповать контент.
И вот тут-то все три проблемы оказались завязаны.
Низкое качество массового контента автоматически вытекает из предъявленных ему требований. Особенно явно это видно на примере музыки: из всего богатства музыкальных жанров в массовой культуре остался один — песня. Таков «формат». Симфонии по радио не покрутишь. Нельзя создать качественный продукт, если тебе гарантировано, в лучшем случае, 3 минуты внимания (и то — это уже много; обычно 3 секунды). Как может серьёзное литературное произведение конкурировать с детективами-любовными романами на поле удовлетворения потребности в контенте? Да никак не может, что мы и видим.
Массовое искусство функционально является своего рода наркотиком, одновременно создавая и удовлетворяя потребность в самом себе.
Естественно, что медиаиндустрия желает оплаты за каждый акт потребления создаваемого ей контента. До поры до времени в этом не было проблем — пользователь и не мог получить контент иначе как в фабричной упаковке. Однако со временем пользователь научился распространять контент самостоятельно, и это стало ударом для индустрии. Её доходы стали падать, и ничего другого, кроме как закручивание гаек, производители контента не придумали. Абсурдный и антисоциальный копирайт навязывается силой государственного принуждения.
Можно ли вновь развязать эти проблемы? По большому счёту, пиратство именно этим и занимается. Игнорирование потребителями во всём мире нелегитимных законов об авторском праве ведёт к падению доходов производителей до той точки, когда приходится придумывать другие схемы. Постепенно появляются сервисы, предоставляющие контент бесплатно или по подписке. Однако существуют серьёзные сомнения в том, что без давления пиратства этот процесс будет продолжаться. Но, всё-таки, проблемы распространения контента и оплаты за него постепенно разделяются.
Однако проблема №3 — засилья низкокачественного контента — увы, не решается такими методами. Революция уже произошла, и я не вижу возможностей повернуть время вспять. Определённый эффект могло бы иметь перераспределение финансовых потоков в пользу высококачественного контента, но предложить какой-либо механизм определения качества весьма затруднительно.
Возможно, многие захотят задать мне вопрос, почему я считаю качество интеллектуального продукта проблемой копирайта. Отвечу: потому что авторское право, как и любое другое право, есть прежде всего регулятор общественных отношений, в данном случае — отношений между производителями контента и потребителями. Сейчас они таковы, что выгодно производить низкокачественный продукт. Будем надеяться, что эту коллизию удастся в ближайшее время разрешить.
Настоящим передаю вышеизложенный текст в общественное достояние.
